Белый Клинок - Страница 44


К оглавлению

44

Растянув рот в любезнейшей из улыбок, хозяин сделал рукой знак: «Не вставать!» – и сам опустился в кресло напротив Эйрис.

Слуга тотчас поставил перед ним еду, а другой слуга полил ее горячим, пряно пахнущим соусом.

– Прошу отведать! – добродушно предложил Наместник и без лишних слов набросился на свою порцию.

Тилод подхватил вилкой ломтик нежного мяса, окунул его во фруктовое желе. Положив на язык, подержал некоторое время во рту, наслаждаясь вкусом и заодно проверяя, нет ли в пище нежелательной начинки. Похоже – нет. Но полной уверенности у него быть не могло: чиновники Конга, перенявшие у соххоггоев некоторые из их «искусств», весьма наловчились в отравительстве. Даже не опасное для жизни снотворное, действующее через час после приема пищи, после дополнения, примешанного, скажем, к вину, могло оказать гостям скверную услугу…

Тилод попробовал и вино. Это оказалось очень старое орэлейское, красное, удивительного букета. Зодчий покачал согретый в руке конический бокал из розового хрусталя и улыбнулся Наместнику, дав понять, что оценил и вкус хозяина, и его щедрость. Наместник улыбнулся в ответ и точно таким же движением покачав собственный бокал, пригубил драгоценное вино.

«Безопасно!» – знаком показал Тилод своей спутнице. Нужно быть варваром-омбамту, чтобы подмешать что-либо в т а к о е вино. Не говоря уж о том, что любая добавка, самая ничтожная, тотчас разрушит музыкальное единство вкуса и аромата. Зодчий Тилод не спеша пил орэлейское, каждый глоток которого был дороже, чем земля и имущество его покойных родителей, и пытался угадать, замешан Наместник в похищении или нет?

Ужин, как принято в Конге, протекал в молчании. В соседнем зале негромко играл оркестр.

Наместник отодвинул от себя третье блюдо и, откинувшись на спинку обитого зеленым шелком кресла, показал слугам: десерт!

Со стола было мгновенно убрано все, вплоть до скатерти, а стол с молниеносной быстротой сервировали вновь.

Слуга с поклоном продемонстрировал сначала Тилоду, потом Эйрис покрытый пылью и паутиной кувшин. Зодчий взглянул на печать: тоже орэлейское, но на пятьдесят лет старше. Кроме года сбора, на печати значилось время, когда был отжат сок, имя давно умершего винодела и родословная винограда. Крохотные буковки с каллиграфическим мастерством вырезаны на черной поверхности отвердевшей смолы.

– Не желают ли гости певца? – спросил Наместник.

– Милость почтенного Алана безгранична! – отказался Тилод.

Но Эйрис, улыбнувшись, сказала:

– Пожалуй! Я не знакома с песнями Фаранга!

И, будто кто-то уже отдал распоряжение, музыканты гурьбой вошли в трапезную, а следом появился певец, стройный, немолодой уже человек в серебристо-сером одеянии. На лбу его синей краской был нарисован знак профессии.

Откинув назад длинные, иссиня-черные волосы, он взял несколько нот и вопросительно взглянул на Наместника.

Тот еле заметно кивнул.

Певец сделал знак музыкантам, и тут нечто в лице Эйрис заставило певца переменить выбранную песню. Он быстро наклонился к музыкантам и что-то прошептал. Тилод был удивлен: этого певца он никогда прежде не видел. А Наместник ничего не заметил: прикрыв глаза и расслабившись, он постукивал ладонью в такт рокоту маленького барабана.

Певец качнул головой. Две ситры присоединились к воркотне барабанчика, размеренной, как голос прибоя. Потом вступила винна и только после нее – певец, сразу наполнивший пиршественную силой низкого проникновенного голоса:


– Останься сегодня со мной!
В стране, где не знают о лишних!
Где полночь сиренево дышит
В раскрытое настежь окно.
Останься сегодня со мной!
Здесь тени бегучие рыжи!
А сколько мерцает над крышей
Сквозящих в небесное дно!
В страну опьяняющих снов
Кораблик – лимонная долька,
Умчит нас по небу, ты только
Останься сегодня со мной! 

Певец умолк. Трижды вскрикнула флейта, и постепенно стихли остальные инструменты. Только барабан продолжал рокотать еще целую длинную минуту.

– Хорошо! – произнес Наместник, когда барабан смолк.

Взмахом руки он отпустил артистов и после паузы, другим тоном сказал:

– Мне донесли, ты пытаешься что-то разузнать, зодчий Тилод.

– Так это твои… наблюдатели, почтенный, сопровождали нас сегодня?

– Мои. Я же сказал, что не оставлю тебя своим вниманием! – и добродушно рассмеялся.– Я ценю тебя, зодчий, и понимаю, какие могут быть неприятности у… беглого ссыльного!

Тилод не торопился с ответом. Некоторое время только музыка и шорохи за окном нарушали тишину.

– Да,– сказал наконец зодчий.– Я кое-что разузнавал.

– И что же?

– Мне известно теперь, что не волей Великого Ангана, а преступным умыслом оказался я на Юге!

Теперь настало время подумать Наместнику. Но он быстро нашел ответ:

– Мне неведомы все деяния Дага! Если человек исчезает, это означает вещь вполне определенную!

– Мне трудно поверить,– возразил Тилод,– что почтенный Алан, столь внимательный ко мне, не поинтересовался у блюстителя помыслов, в чем моя вина!

– Тем не менее это так! – заявил Наместник.

– Мой сын тоже пропал! – заметил Тилод.

– Мне это известно. Именно поэтому я…– Наместник поднес к губам бокал, продолжая исподлобья наблюдать за зодчим…– …решил, что гнев Великого Ангана коснулся тебя! Ты-то чист перед Властью, но твой сын, он иногда позволял себе лишнее. А раз сын…

– Мне сказали, что Даг непричастен к похищению моего сына! – заметил Тилод.– Завтра я намереваюсь посетить Дага и узнать все наверняка!

– Если твой сын не погрешил против Власти, ты можешь твердо рассчитывать на мою помощь! – с важностью произнес Наместник.– Соблюдение закона – мой долг!

44